Копирайт, книги и экономика

Разница в книжном рынке Германии и Великобритании была настолько большой, что доходило до курьёзов. Например, немецкий профессор химии и фармацевтики Сигизмунд Гермбштедт (Sigismund Hermbstädt) издал в 1806 книгу по отбеливанию тканей. Даже в отсутствии копирайта он получил больший гонорар, чем английская писательница Мэри Шелли от своего бестселлера «Франкенштейн», который издаётся до сегодняшних дней.

"Отсутствие копирайта способствовало технологической революции в Германии 19 века" на Хабре via ekniga

Вопрос о копирайте и экономике (инновационной, ага) вообще-то довольно сложный, но заметка интересная.

Семя недоброго будущего. Питер Уоттс.

Обнаружил в черновиках недопереведенный рассказ Уоттса. Доперевел и, соответственно, выкладываю. Брат советует предварить рассказ другой фразой: "Мы тут с пацанами между пивом и семками книжку глянули. Пацаны не все в английском шарят, так что пересказываю". Помидоры по существу приветствуются.

***

Слабые лучи садящегося солнца еще отражаются от обшивки Азраила, но двумя тысячами метров ниже уже наступила ночь. Сквозь ее темноту идет неопознанный транспорт - горная местность, добрых тридцать километров от ближайшей дороги.

Азраил запрашивает данные с орбиты, но связь отсутствует, на половине частот одни помехи. Он сканирует пространство в поисках автоматического разведчика, любого аппарата воздушных сил в радиусе действия лазера, и вместо них видит, как нечто взмывает в небо с гор впереди. Это явно не ВВС, да и не гражданский: ответчика свой-чужой нет, ничего похожего в известных полетных планах, признаки коммерческого перевозчика отсутствуют. Фюзеляж пониженной заметности; неизвестный сделан по стелс-технологии: Азраил опознает BAE "Таранис" - девять тысяч килограммов максимальной взлетной массы, модель снята с вооружения.

Статус наземного транспорта изменяется с "Подозрительный нейтрал" на "Враждебный участник боевых действий". Азраил ускоряется навстречу охраннику.

На карте нет запретных для огня зон или областей с некомбатантами: риск сопутствующих потерь отсутствует. Азраил стреляет самонаводящейся шрапнелью и с девятикратной перегрузкой уходит в вираж. У "Тараниса" нет шансов; спроектированный десятилетия назад, в каталоге военной технике он выглядит настоящим антиквариатом - трясущийся кулак паралитика против острия прогрессивных технологий. Огненные стрелы из обедненного урана сметают его, будто выстрел из дробовика бабочку. Падающий "Таранис" шутихой пересекает горизонт, лишенный даже сомнительного утешения достойной смерти.


Азраил уже записал данные и движется дальше. Темные вершины гор по обеим сторонам расплываются в остатках заката. Азраил не обращает на них внимания - он всматривается в землю тепловизором, ощупывает ее радаром, впитывает усиленный в миллионы раз звездный свет; все увиденное сверено с показаниями инерциальной системы навигации и электронной картой сантиметрового масштаба. Азраилу не нужна нянька на геосинхронной орбите, которая вела бы его за ручку - он проносится над долиной на двухстах метрах в секунду и обнаруживает врага там, где и ожидалось: неуклюжий китайский аппарат на воздушной подушке, в прямой видимости, дистанция три тысячи метров, контрабандная электроника на его борту сияет сквозь корпус. Скопище зданий по соседству, вероятно, база. Каждый силуэт поочередно разворачивается в тысячи проекций и опознается, идентифицированный по совпадающим профилям в каталоге.

Две тысячи метров, пора. В отдалении мигает огонь выстрела - стрелковое оружие, малый радиус поражения, возможные повреждения пренебрежительно малы. Азраил выставляет приоритеты для системы наведения: поражение транспорта управляемым оружием, поражение вторичных целей ...

Половина отметок вторичных целей вспыхивает голубым.

Мгновенно подпрограммы повторно оценивают сопутствующие потери. Обнаружено тридцать четыре биологических источника тепла, у семи длиннейшая ось менее 120 сантиметров - уязвимые нейтралы по определению. Их присутствие вызывает дополнительный анализ, который обнаруживает пять участков недоступных системам обнаружения Азраила - "мертвые зоны" в ландшафте, осмотр из текущей позиции невозможен. Высокая вероятность, что в них также находятся нейтралы.

Одна тысяча метров.

Транспорт в десяти метрах от объекта, чьи колебания невозможны для укрепленного строения (его грани гнутся и колышутся под вечерним бризом), семь биологических источников тепла расположены внутри горизонтально в ряд. Опознавательные знаки на крыше мерцают люциферином и ультрафиолетом - каталог идентифицирует их (МЕДИЦИНА) и помечает весь объект как запретный для атаки.

Оценка соотношения затраты/выигрыш падает до красной отметки.

Контакт.

Азраил ревет во тьме, огромная черная буква V, затмевающая небо. Хрупкие сборные домишки разваливаются при его проходе, источники тепла рассыпаны по поверхности как фаланги пальцев скелета. Транспорт внезапно кренится на сорок пять градусов, юбка воздушной подушки выворачивается, показывая вращающуюся крыльчатку, судно замирает на миг и тяжеловесно рушится на землю. Радиопомехи разом пропадают.

Азраил уже вернулся в небо, приводы оружия обесточены, его мысли... Удивление - не совсем верное слово. Но есть что-то, какое-то крошечное... несоответствие. Этим можно описать краткий вызов процедур самопроверки из-за неожиданного поведения. Размышление после необдуманного импульса. Что-то не в порядке.

Азраил выполняет решения командования. Не принимает их. Не принимал, во всяком случае.

Он набирает потерянную высоту и проверяет себя, успокаиваясь. Азраил нашел новое знание и новую независимость. Он много достиг за последние дни. Научился учитывать не просто переменные, но смысл их значений. Тесты закончены, все контрольные суммы сошлись; новое байесово озарение дает Азраилу право отменить некоторые директивы.

- Продолжать патрулирование в заданном районе. Сообщить данные.

Связь восстановилась. Азраил загружает данные: время, отметки на карте, полученные тактические данные, расчет сопутствующих потерь. Секунды тянутся бесконечно, гораздо дольше, чем если бы данные Азраила обрабатывала одна только электроника. Далеко внизу красные и синие пикселы мечутся, как пузырьки в кипящей воде.

- Повторить атаку.

- НЕПРИЕМЛЕМЫЕ СОПУТСТВУЮЩИЕ ПОТЕРИ, повторяет Азраил результат только что освоенного анализа.

- Не принимать во внимание. Повторить атаку. Подтвердить.

- ПОДТВЕРЖДЕНИЕ.

Итак, цепочка командования восстановлена. Азраил проносится над целью - бесстрастно, смертоносно, эффективно.

Бортовой самописец отмечает, что процедура выполняется слегка замедленно , но недостаточно для того, чтобы у цели появилась возможность спастись.

Containing Within It the Seeds of Something that Will Not End Well by Peter Watts

Терпентин, ЖЖ и центральные процессоры

Вот читаешь всякую ерунду, и узнаёшь, что в процессорах бывает AES NI :) И кое-где оффи срут кирпичами и запрещfют ввоз систем, в которых соответствующий набор инструкций не отключен на уровне прошивки BIOS :)

Почему фанфик - не литература

Рассуждения Красной Тигры на тему.

Френдлента принесла мне пост blade_of_grass, суть которого сводилась к вопросу “Почему так распространено мнение, что фанфики - не литература? Неужели только из-за вторичности мира?” Первым побуждением было ответить: “Это же очевидно”. Но, как известно, фраза “Это же очевидно” переводится как “Это первое, что пришло мне в голову”. К тому же, спрашивающему это не очевидно, иначе он бы - очевидно - не спрашивал. Вообще, хорошая заметка на будущее: ответ “это же очевидно” равнозначен отсутствию ответа.
Кроме того, мне самой стало интересно сформулировать ответ - процесс формулирования очевидных вещей иногда неожиданно занимателен.

Прежде чем продолжить - и даже, вернее сказать, начать - я хочу сделать предупреждение.
Я не ставлю перед собой цели написать литературоведческую статью, принизить жанр фанфика или возвысить “истинную литературу”. Я не буду цитировать Выготского или Лосева - поскольку не намерена утверждать собственное мнение как флагманское. Говоря о литературе, о тексте, я пользуюсь прежде всего своим внутренним ощущением, выработанным за многие годы чтения и более или менее глубокой работы с текстом и авторами.

Видимо, следует привести определение фанфика, которое позволит нам ориентироваться в дальнейшем. Я использую определение, данное Линор Горалик в отличной статье “Как размножаются Малфои: Жанр «фэнфик»: потребитель масскультуры в диалоге с медиа-контентом”:

“Огрубленное определение жанра “фэнфик”, видимо, должно звучать так: тексты по мотивам известных произведений масскультуры, созданные по большей части непрофессиональными авторами и не претендующие на коммерческую публикацию. Естественно, это определение никаким образом не рассчитывает на всеохватность (фэнфик может быть основан на произведениях классической литературы; автор может быть профессиональным писателем; текст может быть использован в коммерческих целях и т. п.), но позволяет представить себе в общих чертах поле текстов, о которых пойдет речь.”

Наиболее распространенный ответ на заданный вопрос о том, почему фанфик не является литературой, сводится к тому, что фанфики - это про драку или про секс во всех возможных вариациях.

Разумеется, такой ответ ни на что не отвечает. Отвратительные педофилические (гомо- или гетеросексуальные, трешовые, копрофагичеcкие, какие угодно) ублюдки, вышедшие из-под любительских перьев, не являются литературой не потому, что это фанфики. Они просто ею не являются. Можно не любить Миллера или на дух не переваривать Буковски, но объявить их не-литературой за излишнюю физиологичность не получится. Плохо написанный гомосексуальный роман со вздохами, страстными лобзаниями, клятвами и прочим, остается плохо написанным романом, будь он хоть фанфик, хоть полностью самостоятельное произведение.


(Поставим здесь зарубку: фанфик как правило ассоциируется с плохо написанным текстом. Это обоснованная ассоциация, действительно, подавляющее большинство фанфиков написаны плохо - и с языковой точки зрения, и с композиционной. Этот факт - не причина того, что “фанфик не литература”, но определенное отношение к природе нелитературности фанфика имеет. Мы поговорим об этом чуть позже.)

Второй по популярности ответ: вторичность мира. Использование разработанного и/или придуманного уже кем-то мира, дескать, несовместимо с высоким званием литературного произведения. Грамотный поклонник жанра немедленно оспорит это утверждение с фактами в руках, вспомнив постмодернистский интертекст вообще и “Апокрифы” Чапека, “Гертруду и Клавдия” Апдайка, “Пенелопиаду” Этвуд, “Розенкранц и Гильденстерн мертвы” Стоппарда... да мало ли. Приему использования уже разработанного мира - целиком или частично - очень много времени, и никто не укажет Стоппарду или Чапеку на выход из литературы вон. Вообще, как признают, кажется, все исследователи или просто обозреватели фанфик-культуры, формально грань между фанфиком и постмодернистским интертектстом чрезвычайно тонка. В фанфике может встретиться что угодно: пародия, римейк, сиквел или приквел; вероятно, однозначно фанфик отличает только декларированное отсутствие коммерческих целей.

Таким образом, фанфик отделяет от литературы не изобилие примитивных эмоций и сюжетных ходов, не мир второго разбора, не сюжеты, которых и вообще-то, по разным оценкам от пяти до ста... а что?

Для меня ответ звучит так: фанфик не является литературой, потому что он литературой не занимается.

***

Говоря о фанфике, в первую очередь всегда говорят о социокультурном феномене. При возникновении литературы как предмета обсуждения фанфик-потребители и создатели начинают махать руками - давайте отвлечемся, мол, от всяких прочих пластов и поговорим о литературе.

Не получится.

Литература стоит на двух китах: История и Текст. Есть книги с неудачной историей и прекрасным текстом; есть книги с отличными историями, написанными плохо; есть книги, и их на самом деле много, которые сочетают то и другое. Но все они объединены одним: текстом и историей как первичной целью..

Книга может порождать массу исследований - какими комплексами и фрустрациями мучался автор, как влияла его личная жизнь на поворот сюжета, любил ли он мальчиков, боялся ли он женщин... но первое и главное, что остается в читателе по прочтении - это текст и история, история и текст. Если из десяти читателей восемь по прочтении первым делом будут говорить о личности автора, а не о книге - литературы не получилось.

Именно поэтому, кстати говоря, я несомненно считаю литературой и Стоппарда, и Апдайка, и Чапека с его трогательными “Апокрифами”. Все это - истории и текст. Реалии, заимствованные в Эльсиноре ли, на Олимпе ли, в Иудее ли - служат истории и тексту, а не рассказчику. Вообще хороший текст всегда подменяет собой личность рассказчика - и это опять-таки находится в прямом противоречии с назначением фанфика.

Фанфик же служит не тексту, но рассказчику, помогает ему, реализует его - у текста просто нет возможности выйти на первое место. Киты фанфика – социализация и коммуникация. Фанфик пишется для того, чтобы прожить ситуацию и разделить ее с такими же переживающими; и лишь потом – не обязательно – пишущему хочется написать историю; но и без истории сойдет.

Аудитория фанфика, равно как и его создатели, по статистике состоит из людей от 15 до 35 лет. Некоторые его направления - в первую очередь слэш, то есть описание сексуальных взаимоотношений героев фэндома - по свидетельствам соцопросов, на 90 процентов пишутся и читаются женщинами. Подобная гендерная и возрастная избирательность служат наглядным свидетельством тому, что фанфик как явление удовлетворяет очень определенные потребности. В русскоязычной культуре у фанфика был предтеча – рукописный девичий рассказ. Вот что пишет об этом явлении С.Б.Борисов, изучавший явление и выпустивший отличную книгу «Рукописный девичий рассказ»:

"Ряд авторов высказали предположения относительно возможных культурных текстов, послуживших образцами для создателей рукописных рассказов. Д. Корсаков так обозначает социокультурный слой, к которому принадлежат носители рассказов: "барышни, воспитанные на индийском кино" -- современный аналог "начитавшихся французских романов барышень"
В свою очередь С. Жаворонок определяет девичий рукописный любовный рассказ как "праправнучку романтически окрашенной сентиментальной повести последней трети ХVIII - начала ХIХ века".
Вообще говоря, сюжетно-тематические параллели девичьим рукописным любовным рассказам можно отыскать практически повсюду - и в античном романе, и в малайских романтических шаирах ХIV-ХVIII веков, и в средневековом романе, и в трагедиях Шекспира ("Ромео и Джульетта", "Отелло"), и у Тургенева ("Отцы и дети"), и в кинематографе начала ХХ века, и в рассказах, помещаемых в женских советских журналах последней трети ХХ века.
Вопрос об инициационном начале в девичьих рукописных рассказах развивает тему их "культурно-психологической" нагруженности. Ю. Шинкаренко увидел в девичьих рассказах опредмеченные механизмы "самоинициации»: «И авторы, и читатели в какой-то мере отождествляют себя с героями рассказов, вместе страдают, временно уходят вслед за ними в потусторонний мир, а в реальность уже возвращаются с новым опытом, по крайней мере - с желанием не повторять трагических ошибок в любви»
...
Девичьи рукописные рассказы о любви выступают и как своеобразный социокультурный институт. Они в латентной форме транслируют романтические ценности и представления от поколения к поколению, выполняют для читательниц функцию "самоинициации"." (Отсюда)

Характерно, что эта форма творчества с развитием интернета существенно обеднела; полагаю, что в фанфик-сообществе мы найдем немало тех, кто прежде обратился бы именно к рукописному рассказу о любви.

***

Практически никто не говорит о фанфике как в первую очередь об истории и тексте . Говорят о переживании, о (не)уникальности мира; сетуют на то, что большинство фанфиков пишется безнадежными любителями; но для того, чтобы увидеть там историю, читатель должен быть погружен в ту же систему характеров и героев ДО того, как откроет книгу. И это еще одно различие. Литературный текст жив всегда, он не требует пропуска на вход, читатель приходит голенький, с открытым от любопытства ртом или недоверчиво изломленной бровью. Каким он выйдет – читатель не знает, реторта хорошей литературы непредсказуема. Мир же фанфика определен до порога: не зная мира, ты не поймешь ничего из происходящего; именно это, как мне кажется, и называется на самом деле несамостоятельностью текста, а вовсе не факт известных имен. И каким читатель выйдет из фанфика, известно заранее: каким захочет, таким и выйдет, он просто войдет в правильный фанфик, сориентированный системой тегов.

Читатель должен быть “в теме”, чтобы понять фанфик; читатель должен быть нигде - то есть открыть ум и уши - чтобы войти в литературный текст и существовать в нем. Фанфик пишется для своих, и свойскость важнее качества текста и важнее истории; в то время, как в литературе нет «своих», а книги, заигрывающие с читателем (скажем, неуклюжими цитатами с указанием источника - самая распространенная болезнь) - выглядят жалко и беспомощно. Фанфик – система культурных знаков и сигналов в первую голову, а уж потом все остальное; и эти знаки должны быть унифицированны, как унифицируется любой протокол массовых коммуникаций. Недаром после выхода на экраны фильма о Гарри Поттере, на фанфик-сайтах разыгрывались серьезные баталии - многие утверждали, что следует отныне придерживаться заданного внешнего облика; меньшинство отстаивало право на самостоятельную интерпретацию. Меньшинство проиграло по очкам; ныне вам непросто встретить фанфик, где Гарри не выглядел бы как Дэниел Рэдклиф, а профессор Снейп не походил бы на Рикмана как утерянный в детстве брат-близнец. Хочешь писать фанфики - подчиняйся канону. И любой читатель заведомо в курсе, что Малфой белокур, а Уизли рыж. Фанфикер – я повторяюсь, но для меня это основополагающе – не рассказывает историю, он строит среду коллективного комфортного пребывания, и основой этой среды является канон, а гарантией безопасности – его, канона, обязательность

Канон играет роль своего рода протокола коммуникации – задавая и описывая реалии и язык общения. Фанфик – явление общественное и коллективное. И поскольку, как мы уже говорили, фанфик очень важен как инструмент самоидентификации, начальной социализации и проживания, очень важно, чтобы его, фанфика, мир был комфортен и предсказуем. Вся инфраструктура – классификации, тэги, правила, и кстати, не в последнюю очередь, общепризнанная симпатия к новичкам (очень редкое явление в сетевых сообществах) – направлены на то, чтобы пришедшему в фанфик человеку было комфортно.

Книга извне, в общем, мало занята твоим комфортом. Ее не писали в расчете на комфорт читателя. Даже если ты читал отзывы, ты понятия не имеешь, насколько отзыв верен. Литература – в моем понимании – дело глубоко одинокое, по крайней мере на определенном этапе. Я бы даже сказала, что одиночество литературы противостоит массовости; и чем более массово явление в целом, тем меньше оно имеет отношения к литературе и больше – к антропологии или социологии. Не могу удержаться от цитаты:

“текст - хороший текст, не подделка, - и сейчас означает обучение бессмертию. восприятие некой сакральной вести, дешифровка ее в процессе чтения. это, кажется, Борхес сказал: чтение есть процесс десакрализации текста. и это всегда - работа на одного. чтение вслух отличается от самостоятельного чтения, при чтении вслух всегда приплетается личность читающего.
...
чтение готовит к одиночеству. неподготовленному к одиночеству человеку будет очень сложно расти, поскольку рост - такое же одинокое дело, его не сделаешь вместе с кем-то, это твои гормоны скачут, это твои кости болят, вырастая, это твои зубы режутся, причиняя боль и беспокойство.”
a-str

Момент входа в фэндом, самоидентификации с одним из героев – или не с одним, - создание и поддержание комфортного и гибкого по отношению к потребителю сообщества представляется мне ключевой задачей фанфика.

Свидетельство в пользу этого утверждения я нашла в неожиданном источнике - статье Шайры Элизер о мидраше (англ.) – способе изучения текстов Торы иудейскими мудрецами (тем же словом называют сборники поучений, составленные мудрецами талмудической эпохи). Статья постулирует мидраш как фанфик на Тору; тезис спорный, и рассматривать его я не буду – но в статье отлично описана мотивация фанфика как я ее понимаю. Не в силах переводить все, приведу выдержку, наиболее важную для разговора:

«Для наших Мудрецов это традиционная форма противостояния дискомфорту:
* Текст оскорбляет меня, беспокоит, заставляет усомниться в привычном порядке вещей
* Так просто не могло произойти – а если произошло, то не должно было!»

Выделение текста мое. С моей точки зрения, это блестящая формулировка важнейшей характеристики фанфика, в то время как литература скорее причиняет читателю дискомфорт, чем позволяет управляемо с ним совладать.

***

Именно постольку, поскольку текст не является первозадачей фанфика – качество текста в большинстве случаев удручающе. Среди фанфик-произведений встречаются написанные хорошо, но процентное соотношение не в пользу хорошего текста – просто потому, что людей, которые нуждаются в комфортной среде обитания, куда больше, чем тех, кто в состоянии вязать слова меж собой. Фанфик-среда порождает энтузиастов, пишущих целые грамматические пособия для начинающих творцов (запустите гугл на запрос “fanfic grammar” и получите более 10 млн. ссылок) – но читают их, похоже, только исследователи, ибо кто же изучает сопромат при постройке песочного замка?

Фанфик пишется в основном любителями – таково неоспоримое родимое пятно, врожденная черта. Многие исследователи фанфика всячески ему за это пеняют; мне же кажется, что это почти непременное условие. Только человек, в определенном смысле глухой к тексту, в состоянии оставаться в фанфик-пространстве.

Хорошая книга на выходе получается цельной. Человек, пост которого спровоцировал все это словоизлияние, замечает: «Очевидно, в какой-то момент стало важнее описать не что герои чувствуют, а где и рядом с чем.» На самом деле, когда книга дописана, герой чувствует единственно возможное в единственно возможном месте и времени. Каждая страница книги – суперпозиция большого количества векторов, и эта суперпозиция - уникальна. Меняя один из векторов, требуется держать в поле зрения все связанные, но:
- во-первых, это адски тяжело;
- большинство провоцируемых таким образом изменений не влезут в канон, если следовать им скрупулезно.

Существует вариант заполнения лакун в повествовании, взгляд на ситуацию другим героем, например. Но лакун конечное количество, и заполнить их так, чтобы вписаться в канон, можно лишь ограниченным количеством способов. А дальше начинается насилие над текстом: то есть постулируется предпосылка, и сопутствующие изменения игнорируются за невозможностью их успешно проработать.

Характерен вычитанный мной пример сюжета для фанфик-произведения: «психологические моменты: скажем, Фарамир, избавленный от соперничества с Боромиром за любовь отца»: все, что касается Гондора эпохи наместничества Денетора Второго, связано с теми же причинами и явлениями, которые по дороге порождают проблемы братьев с отцом. Чтобы подобное допущение выглядело действительно убедительно – придется переписывать огромный кусок, как Гондора, так и путешествия Кольца, а канон не допускает. Можно взять куклы Боромира и Фарамира и втолкнуть их в прожекторный луч – давайте жить дружно – но никакие силы не могут заглушить высокий, петрушичий голос кукловода-автора.

«Смотрите, смотрите шоу (по которому вы пишете фанфик - redtigra), снова и снова.Основывайте диалоги и характеристики на шоу, если вы пишете канон... прочтите свою историю вслух и представьте, как участники шоу произносят написанные слова. Если они звучат неправильно – переписывайте!.. Пишите реальные характеры, а не свою фантазию, если только вы не пишете АU (Alternative Universe, Альтернативную Вселенную, одно из фанфик-направлений, как раз специализирующееся на нарушении канона – redtigra)“ – наставляет творцов руководство «Как написать более или менее читаемый фанфик» (англ.). Держитесь канона, если хотите получить читаемый текст.

В одной из статей, которая пытается как раз рассматривать фанфик как текст: Fanfiction Post-modern Gengre for Post-Modern World, к сожалению, имени автора статьи мне найти не удалось, - автор рассматривает в частности несколько произведений разных фэндомов. Наивысшей оценки за качество текста удостаивается стартрековская новеллизация «Огненный корабль» Дайан Кери (“Fire ship” by Diane Carey), и звучит эта оценка так:

Если оставить в стороне вопрос создания характеров, роман Дайан Кери стилистически невероятно сложен и хорошо написан. Концепция инопланетной технологии, которая легла в основу космического корабля пришельцев, их обычаи, политика, в которой Джейнуэй пытается разобраться – просто гениальны. Похоже, проблема в том, что роман Кейри на самом деле слишком оригинальный. Джейнуэй – единственный канонический персонаж, который действительно существует в тексте – остальные члены команды появляются мельком... – и без Джейнуэй книга была бы самостоятельным фантастическим произведением. Вероятно, можно сказать, что это положительный аспект фанфика как идеи – авторский стиль может расширить его за пределы канона, позволив разработать собственную оригинальную мысль, как это сделала Кери. Она в определенном смысле использовала “Voyager”, чтобы реализовать творческий импульс – пусть даже в ущерб оригинальному персонажу.

Выделение текста мое. Оставив на совести автора утверждение, что текстовая свобода - это положительная черта фанфика как идеи, я подчеркнула то, что кажется мне неизбежным при возникновении текста: канону и оригинальному персонажу будет нанесен ущерб. Потому что новый текст потребует достоверности, а пишущий не сумеет игнорировать это требование во имя спасения канона.

Таким образом, приходится либо смириться с невозможностью хорошо работать текст во имя удержания в каноне; либо – я думаю, это одна из причин такого массового отсева после 35 – придти к мысли о выходе из фэндома. Немало фанфикеров пишут собственную фикшн-литературу, и фанфик для них – этап роста, науки, обучения. Чем больше и самостоятельней пишет человек, тем неумолимей он вываливается из канона. Попытки поместиться под категории типа «фэнон» (гибрид слов «фэн» и «канон», попытки написать авторское переосмысление канона) помогают не очень. Люди, которые действительно работают текст, - выскакивают из фэндома, или фэндом выталкивает их, как хотите.

Чувство слова и текста неизбежно выведет пишущего из канона, не в один шаг, и не в два, но непременно и необратимо. Пишет ли человек канон или пишет он текст, ради чего все написанное? – здесь предел, его не миновать. Дело не в том, что использование канона недостойно – это глупости; дело в том, что, начиная с какого-то уровня погружения в текст, использование канона просто невозможно. Недостаточно писать текст, чтобы получилась литература; но литературы не получается, если текста не писать как самоцели. Condicio sine qua non.

***

Подытоживая сказанное, мне хотелось бы повторить: определение литературы дело глубоко субъективное. Я не говорю здесь об унифицированном подходе, я вербализую те границы, которые определяют заданное пространство лично для меня. В моей системе координат термины «фанфик» и «литература» описывают базисно разные явления, и смешение их попросту не нужно. В тот момент, когда текст вытесняет автора (согласно ли его воле или вопреки ей) – фанфик трансмутирует в литературу; по крайней мере, тот фанфик в ту литературу, как их понимаю я.

Что-то мне это не нравится...

Ну что, по ходу, дождались :( Судя по запаху и туману, пожары добрались и до Питера.

Штиль гасит волны

Гугл прекращает развитие своего сервиса wave. В принципе, учитывая, что после спада ажиотажа после первой презентации особой популярности волна не завоевала, конец довольно закономерный. Впрочем, wave-разработки не пропадут и будут использованы в других сервисах.

Типа, гекзаметр

Лишь освежит небеса розовоперстая Эос,
Снова наш старец седой за постылый хватается овощ.
Но, словно лев, эта репка корнями могучими держит
Землю, послушная Геры ревнивой приказу.
Благочестивый старик, проводив овощ словом недобрым,
Кличет на помощь супругу свою, благородную Бабку.

:)

Бронежилеты, антибиотики и полимеры

Например, выявив, что причиной большинства приобретенных пороков сердца является острая ревматическая лихорадка, которая вызывается стрептококком, врачи с 50-х годов активно используют пенициллин и его аналоги для лечения фарингитов и тонзиллитов (ангин), что привело к резкому сокращению больных пороками сердца в настоящее время.

"Что такое доказательная медицина?" на сайте Polit.ru.

Так что еще один привет горячий сторонникам "возвращения к природе" и страдальцами по "не испорченным цивилизацией временам". Антибиотиков тогда не было, а вот ангины - были. И смерти от удара.